Брошенный Крест
Это произошло в девяностые годы, когда из самых глухих подвалов человеческих душ повылезали экстрасенсы, целители, оккультисты всех мастей.
Валерия - миловидная интеллигентная женщина примерно сорока лет. Она трудилась доцентом университета и выгодно отличалась среди коллег сдержанным спокойным характером и готовностью выслушать, посоветовать, помочь. Ее любили, с ней считались.
Замуж она вышла поздно, завершив научную карьеру. Муж ее Леонид работал в другом институте, тоже на кафедре экономики. Жену он любил, не боролся с ней за лидерство, всем был доволен, лишь иногда вздыхая, что о детях Валерия говорить не спешит.
Тема детей была очень больной для нее. Женские болезни она пыталась лечить уже пять лет, но ничего не получалось. Однажды в юности Валерия сделала аборт, вызвавший осложнения. И с тех пор постоянно появлялись новые и новые проблемы, пока гинекологи не поставили на ее деторождении крест.
У Валерии была смутная надежда, что они ошибаются, рассуждая слишком прямолинейно. Женщины, даже доценты с отличным физико-математическим багажом, более, чем мужчины, склонны к иррациональному взгляду на жизнь, поэтому Валерия постепенно погружалась в нетрадиционные методы лечения – гомеопатию, рефлексотерапию, остеопатию, гирудотерапию.
На этом пути одна однажды столкнулась с оккультизмом, и жестоко пострадала от него.
Оккультисты часто рядятся в менее экзотические, можно сказать даже, более научные одежды.
Все случилось, когда однажды после заседания кафедры ассистент Лика остановила Валерию словами:
- Вы в четверг вечером заняты? Есть дело. Пойдем лечиться.
Валерия знала Лику как особу весьма взбалмошную, словам которой верить нельзя, но та вцепилась в нее мертвой хваткой. У Лики проблема деторождения не стояла - двое веселых мальчишек развлекали иногда сотрудников на корпоративах. Зато остро стояла проблема зубов. Вся ее небольшая зарплата уходила на стоматологов – хирургов, протезистов, ортодонтов. Все равно ее преследовали флюсы, кисты, пародонтоз и свищи.
Валерия знала, что Лика очень любит все нетрадиционное, но после последних неудачных опытов она стала бояться идти одна. Нужна была компания. А Валерия казалась ей вполне надежной.
Лика притащила методички и рекламки предлагаемого «специалиста». Аргументами «за» у Лики было следующее: он немец, а «немцы знают толк в медицине»; он психотерапевт, значит, «уколов и операций не будет»; очень много умных красивых слов, значит, «не дурак»; и «мужик симпатичный, нестарый еще, смотреть на него – одно удовольствие». Валерия поехидничала над аргументами, но решила пойти, потому что знала о психосоматике как связи психики и тела. «Может, в самом деле, страх перед деторождением у меня», - рассуждала она.
Зал в Доме культуры был полон. Гельмут вышел на сцену уверенным твердым шагом. У микрофона уже стоял не менее эффектный парень-переводчик. Гельмут произнес несколько немецких слов неожиданно мягким, мурлыкающим голосом. Парень перевел так: «Герр Гельмут в восторге, как много в зале по-настоящему красивых женщин».
Валерия скосилась на Лику. Это был нехитрый прием влияния на толпу, а ведь работает – Лика раскраснелась, словно это было адресовано именно ей в личном свидании.
Женщин в зале было навскидку в десять раз больше, чем мужчин. Валерия мысленно дала немцу и команде пять баллов и стала слушать дальше.
Постепенно она увлеклась, поскольку всегда любила учиться. А это был интересный материал – связь психики и физиологии, происхождение болезней, Юнг, Фрейд, китайская медицина, космическая медицина. Уже потом, спустя пару лет, она поняла, что доклад был ни о чем – грубая компиляция из разных авторов, но поданная театрально, экспрессивно. Можно было заслушаться.
Потом была здоровая тонкая критика Кашпировского с признанием его заслуг. Опять пять баллов – гул одобрения в зале. И наконец, дело подошло к главному – к сеансу психотерапии.
Вот тут и началось само действо. Гельмут поднял глаза вверх и посмотрел в зал уже иным взглядом. Это был цепкий циничный плотоядный взгляд хищника, готового вцепиться в шею каждой антилопе из стада. Причем не пытаться остановиться на одной и сожрать ее целиком, а порвать горло всем по очереди, оставляя бездыханные тела в лужах крови. Самому же – бежать к новым жертвам, рвать, выхватывать куски побольше, давиться ими и - жрать, жрать, жрать.
Такое мнение пришло к Валерии намного позже, а тогда она с любопытством смотрела, как Гельмут, внезапно помолодев на двадцать лет, носится по сцене, выкрикивает отдельные слова, заводит зал сумасшедшей энергетикой и надеждой, что вот оно – спасение.
Он казался небожителем, потому что верилось ему безоговорочно. «Верьте в меня, веруйте в меня, отдайте мне свои мысли и чувства, я знаю, что вам нужно…» - это одна из множества его реплик на русском языке, которые громко транслировались на весь зал.
«Мы веруем!» - повторяла многократно Валерия вместе со всеми, уже нафантазировав ожидаемое радостное материнство.
Внезапно Гельмут остановился и произнес таинственным шепотом, что процесс запущен, нужно лишь убрать весь металл с тела, за исключением имплантированных элементов. Народ активно зашуршал. Валерия тоже сняла с шеи цепочку с крестиком, кольцо и серьги, положила в сумку, а сумку поставила вниз, к ногам.
Состояние Гельмута приближалось к экстазу.
Внезапно он остановился и ткнул пальцем в середину зала, где сидели Лика с Валерией. Откуда-то сбоку подошли два охранника и вежливо попросили Лику покинуть зал со словами: «Вы мешаете мастеру».
Та, как завороженная вышла, а Валерия, напротив, словно очнулась от сна, практическим холодным взглядом досмотрела представление и еще в кресле попыталась проанализировать, чем это Лика могла помешать Гельмуту.
Лика демонстрировала все признаки предельной внушаемости, казалось, прикажи ей и сделает любую глупость. Значит, что-то есть в ней особенное. Что?
Лика стояла в коридоре совсем не расстроенная, а очень довольная от собственной исключительности, мол, из-за нее сеансы знаменитых иностранных психотерапевтов почти срываются.
Валерия окинула ее задумчивым взглядом, продолжая свое расследование, а потом взгляд ее уперся в тонкий кожаный ремешок на ее шее. Она потянула его и увидела деревянный крест с надписью по горизонтальной перекладине «Иерусалим».
Валерия еще не все поняла умом, но первобытный ужас охватил ее. Все происходящее сейчас – неправдоподобный кошмар, какая-то мистификация, ведь Гельмут фактически заставил всех снять металлические кресты и выгнал ту единственную, которая носила деревянный.
Валерия схватила Лику за руку, потребовав почти бежать оттуда. «Лишь бы пронесло», - маячила лихорадочная мысль.
Не пронесло. Первая неприятность началась, когда на следующий день Валерия попыталась надеть свой крест. Она выдержала не более получаса. Кожу жгло огнем. Тонкий ажурный крестик, подарок матери, превращался в раскаленный паяльник, словно внезапно приключилась невиданная аллергия на золото. В то же время серьги и кольца наделись без усилий.
Валерия попробовала носить крестик поверх блузки. Легче не становилось. Цепочка скручивалась в удавку, и становилось тяжело дышать.
Казалось, наплюй и спрячь неудобный крестик в шкатулку с мамиными драгоценностями, надень элегантный кулон с сапфиром в окружении бриллиантов, и забудь об этом.
Но не тут-то было. Память болезненно возвращала назад, будто вместе с крестиком Валерия должна была вернуть саму себя. Она купила простой мельхиоровый крестик в Покровском монастыре Москвы, находящемся под Покровом Матери Божьей и святой Блаженной Матроны.
Огромная многочасовая очередь к святым мощам отпугнула Валерию. Но кусочек святости, по ее мнению, она все же урвала. Этот крестик тоже не надевался.
С попытками его надеть пришли настоящие горючие слезы, которыми люди оплакивают себя.
Ее ночи превращались в кошмары. Вначале снились давно умершие дедушка Дмитрий и бабушка Анастасия. Они были в черном, с серыми лицами. Перед ними стоял дощатый засиженный мухами стол с объедками. Бабушка плакала, дедушка крепился и кряхтел. Они держались за руки, скорее вцепились друг в друга, чтобы поддержать. Они смотрели на Валерию с мукой, состраданием и осуждением.
Затем наступала другая фаза сна. Приходил Гельмут в волчьей шкуре в сопровождении шакальей своры. Они лаяли и грызли ноги, подпрыгивали и тянулись к горлу. Было очень больно. Валерия кричала, но не просыпалась, и потом начиналось самое страшное.
Приходила маленькая худенькая девочка в сиреневом платьице, точь-в-точь как в детстве у самой Лерочки. Она гладила Валерию по истерзанным ногам и тихонько просила: «Мамочка, не убивай меня, пожалуйста. Я хорошо буду себя вести».
Сон, как заезженная пластинка, повторялся каждую ночь. Так проявляет себя совесть. Валерия стала не похожа на себя. Залегли черные тени под глазами, она похудела килограммов на семь, движения стали нервными, глаза – больными.
Невропатолог прописал антидепрессанты. Муж удивлялся и сторонился, не понимая ее состояния.
Теперь Валерия описывает себя в том периоде так: «Я внезапно оказалась в безвоздушном пространстве. Так себя чувствуют рыбы, выброшенные на берег. Затем приходило другое чувство, будто внезапно я осталась без кожи. Малейшее прикосновение к душе причиняло невыносимые страдания. Хотелось спрятаться в самый темный угол и не выходить оттуда никогда. Причем спасения я даже не искала, к концу третьего месяца я стала даже привыкать жить в затхлой тьме».
Вялотекущее душевное умирание прекратили болезни. В течение года Валерия переболела всем, что теоретически могло приключиться со среднестатистической москвичкой ее возраста. Дальше – хуже. Валерия побывала у врачей всех известных ей специальностей, и большинство предложило операцию. Всего – 11 операций, с которыми лучше не затягивать. Скажете, абсурд? Не на ровном же месте такая беда?
Судите сами: 1 – полное удаление всех женских органов из-за огромной миомы, спаек и кистозных изменений в яичниках;
2 – удаление желчного пузыря, набитого мелкими камнями;
3 – удаление узла в щитовидной железе;
4 – операция на варикозных венах;
5 – удаление полипа желудка;
6 – удаление фиброаденомы молочной железы;
7 – удаление большой липомы (жировика) на предплечье;
8 – операция по поводу геморроя;
9 – удаление доброкачественной опухоли в верхней челюсти, в связи с чем нужно удалить не менее трех зубов;
10 – операция по поводу крупной грыжи в пояснично-крестцовом отделе позвоночника, которая стала давать постоянные боли;
11 – операция по поводу старого разрыва связки в коленном суставе.
Склонная к анализу Валерия обомлела, ведь такая медицинская карта означала полное обрушение организма. Чего-то одного смертельно опасного нет, но суммарно - совершенно безрадостная картина.
Пока она переживала по поводу здоровья, подкралась еще одна беда. Леонид изменил ей с легкомысленной соседкой Аленой. Завистливая склочная Алена тут же пришла к ней похвастаться своей победой и унизить ее. Валерии хватило сил не устроить скандал, но черные круги под глазами стали глубже.
Леонид, сам напуганный своим безрассудным поступком, попытался просить прощения, блеял что-то неконкретное, но Валерия его не слышала. Она ползала на работу еще некоторое время, а потом слегла.
Прошло три дня, а на четвертую ночь напала на нее настоящая горячечная истерика, потом вмиг закончилась, голова стала ясной. И ближе к утру ставшая сильной Валерия разбудила мужа, заставила одеться, налила ему кофе. Леонид безропотно послушался.
Между ними состоялся примерно такой диалог:
- Лёня, я тебя прощаю, потому что это глупость какая-то, а не измена. Я никогда не буду тебя попрекать… Забудем это. Мне нужна твоя помощь.
Леонид немедленно включился, выражая готовность бежать в любое указанное место с любыми целями. Валерия, спешащая поделиться своим озарением, продолжала:
- Я боялась этого разговора. Дело в том, что я не могу иметь детей. Я расплачиваюсь за аборт. Я прошу тебя – давай возьмем ребенка из детского дома. Кого ты хочешь – мальчика или девочку?
- Мальчика, - не поколебавшись ни секунды, ответил Леонид.
- Я рада. Только я хочу взять не самого здорового ребенка и выходить его.
- Я готов, - подтвердил Леонид и поцеловал жену так, словно не целовал никогда. А она поцеловала его. И они счастливо расхохотались.
Через три дня у них состоялось еще одно ночное общение, в котором Валерия говорила больше двух часов, а пораженный Леонид слушал.
Рассказывая об умирании без креста, Валерия не могла поверить, на какой тонкой грани между рассудком и безумием балансировала. И та ночь, которая решила все, подкинула с кровати уже обновленного человека, готового к действию, с четким планом и верой в чудо.
Бюрократическая машина по усыновлению была запущена. Спустя несколько месяцев определился детский дом в глубине Тверской области, в котором жил их будущий сын.
Машиной – часа четыре.
Они увиделись с двухлетним Иваном, когда тот только проснулся. Он тер глаза скрюченной ручкой и удивлялся, почему эта красивая тетя плачет, глядя на него. У Ванюшки был детский церебральный паралич, не самая тяжелая, но трудная форма, требующая гигантских усилий.
Согласования и справки заняли еще немало времени, а потом Валерия, Леонид и Ванюшка уже ехали на море, потому что их малышу необходимо плавать. А вот на море мы с ними и познакомились, только через двадцать лет.
Тогда перед первой поездкой на море Валерия впервые смогла надеть мамин крестик, и блаженство возвращения домой после долгого опасного пути охватило ее.
Спина, как и половина ее болезней, тут же перестали ей докучать. С ней происходило настоящее чудо. А куда с благодарностью за это чудо идти? Конечно, в церковь.
«Спасибо, родные», - шептала Валерия у икон. Гладила деревянные резные оклады и приговаривала: «Не отвергли меня, отступницу…» Бабушки в церковной лавке смотрели на Валерию сердечно, видать, верует. Ишь как - то ли плачет, то ли смеется, знать, хорошее приключилось.
Она подошла к бабушкам, расспросила о церковном расписании, заказала благодарственный молебен, книгу купила о подготовке к исповеди и молитвослов. И почудилось ей в то мгновение, будто из рук своей родной бабушки-молитвенницы она эти книги получила. Снова слезы закипели, но не пролились, потому что у Бога все живы.
В списке церковных треб Валерии подмигнула строка со словом «Венчание», и сердце забилось предчувствием многих новых прекрасных моментов в жизни.
«Спасибо, Господи, - шептала Валерия. - Спасибо, что так остро я почувствовала свое духовное падение, иначе вряд ли смогла бы активно противостоять тьме».
От воспоминаний ее передернуло.
Она вышла на улицу. Купола храма сияли золотом и тянулись вверх. Валерия вновь перебрала по событиям всю свою историю и подумала, как мудро устроен Божий мир. Не надеть брошенный Крест. Можно только взять новый. Слава Богу за все!
Священник Игорь Сильченков.
https://vk.com/otetsigor
